Histonow

Сточный вопрос всегда волновал европейские монархии, которые статрались держать руку на пульсе восточных событий. Борьба европейских монархий с революцией лишь на время отвлекла их от восточных дел. Задушив совместны ми усилиями революцию 1848—1849 гг., державы Священного союза вновь обратились к восточному вопросу, и сразу бывшие союзники стали друг для друга врагами.

Русский царизм, сыгравший в подавлении революции немалую роль, хотел и на Востоке преуспеть больше всех. Выступая против Турции, он надеялся на договоренность с Англией, правительство которой с 1852 г. возглавлял личный друг Николая I Д. Эбердин, и на изоля­цию Франции, где в том же 1852 г. провозгласил себя им­ператором Наполеон III — племянник Наполеона I (во вся­ком случае, Николай был уверен, что с Англией Франция на сближение не пойдет, ибо племянник никогда не простит англичанам заточения своего дяди). Далее царизм рас­считывал на лояльность Пруссии, где королевствовал брат жены Николая Фридрих-Вильгельм IV, привыкший пови­новаться своему могущественному зятю, я на признатель­ность Австрии, которая с 1849 г. была обязана России своим спасением от революции.

Все эти расчеты оказались битыми. Англия и Франция объединились и вместе выступили против России, а Прус­сия и Австрия предпочли враждебный к России нейтралитет.

Крах внешнеполитических расчетов царизма накануне Крымской войны во многом объяснялся личными качествами царя и его министра. Николай I решал дипломати­ческие задачи самонадеянно и опрометчиво, а предостеречь и отрезвить его было некому. Его министром иностранных дел бессменно был граф Карл Васильевич Нессельроде—человек без роду и племени. Главное, это был человек без собственного лица. Весь смысл своей жизни и деятельности он видел в том, чтобы угадывать, куда склоняется воля царя, и спешно забегать вперед в требуемом направлении. Зато он и просидел в кресле

министра иностранных дел последние 10 лет царствования Александра I и все 30 лет царствования Николая I. Разумеется, такой министр не мог ни подсказать царю свое, ни исправить царское решение.

Царизм не разобрался в хитросплетениях европейской политики. Но главное было не в этом. Главное заключалось в том, что ни царю, ни его дипломатам и генералам недоступно было понимание тех экономических сдвигов, которые произошли в Европе за 30—40-е годы. Все это время не только в Англии, но и во Франции, и даже в Австрии и Пруссии капитализм неуклонно шел вперед и, усиливая экономический потенциал держав, развивал их аппетиты к новым рынкам, источникам сырья, сферам влияния. При таких условиях западные державы, которые охотно сотрудничали с царизмом политически в борьбе с революцией, не хотели ни сотрудничать с ним, ни, тем более, понести ущерб от него в дележе рынков. Наоборот, растущая активность царизма в районах, где они сами надеялись поживиться, усиливала их противодействие России.

Специфические черты России.
К концу века среди образованных слоев России росло осознание назревающего кризиса. Споры, которые велись тогда, во многом напоминали дискуссии 50-х и 60-х годов XX в., проходившие в исследовательских центрах ООН. Однако то время, конечно, было другим. Для царской России вряд ли можно было говорить однозначно и о железном законе спада ил ...

Борьба атамана Каледина
В ноябре-декабре 1917 г. развернул активную деятельность по сплочению всех антибольшевистских сил донской атаман А.М. Каледин. Но сил у него было недостаточно. Казачьи части, находившиеся на Дону, явно уклонялись от вооруженной борьбы. В ноябре сторонники советской власти с помощью черноморских моряков захватила крупный экономический и ...

Примечания
[i] Со шпагой и факелом: Дворцовые перевороты в России. 1725 – 1825 / Сост. М. А. Бойцов. М., 1991. [ii] Корф М. А. Брауншвейгское семейство. М., 1992. С. 17. [iii] Там же. 19. [iv] Там же. [v] Империя после Петра (1725 – 1765). М., 1989. [vi] Ключевский В. О. Курс Русской истории. М., 1990. [vii] Империя после Петра (1725 – 1765) ...