Histonow

Пост-советская историография – относительно новый исторический феномен, открывающий собою новый, важный этап российской историографии. Основным фактором, определившим его особенности, стали экономические, политические и идеологические изменения, происшедшие в России за последнее десятилетие. Кроме того, немаловажную роль сыграли влияние так называемого «ревизионистского» направления французской историографии и смена поколений советских историков.

В 1980-е 1990-е произошел радикальный демонтаж канонической советской (или по самоопределению ее сторонников – «марксистско-ленинской») трактовки Французской революции XVIII в. То, что тогда случилось, сегодня нередко именуют в исторической литературе «сменой вех». Произошли поразительные перемены, которые за относительно короткий срок пережила данная отрасль отечественной историографии. Уже сама по себе скорость, с которой произошли указанные перемены, вызывает удивление и заставляет задуматься о причинах столь стремительного крушения марксистско-ленинской интерпретации в одной из наиболее идеологически значимых и приоритетных отраслей советской исторической науки. Все-таки перемены в историографии, в отличие от политики, происходят не слишком быстро. Если для смены политического строя может хватить считанных месяцев, то на смену историографических парадигм обычно уходят десятилетия: новые эпистемологические ценности и методологический инструментарий усваиваются и осваиваются на протяжении достаточно продолжительного времени, еще годы нужны на создание исследований в рамках новой парадигмы и, наконец, еще немало воды утечет, пока новое возобладает над старым. «Смена вех» же произошла менее чем за одно десятилетие: так, в 1986 г. появилась монография Л.А. Пименовой пожалуй, первое крупное исследование отечественного историка, решительным образом поставившее под сомнение советский канон объяснения Французской революции, а уже в 1995 г. А.В. Адо уверенно констатировал, что «советская историография Французской революции завершила свое существование».[8]

В середине 80-х гг. в нашей историографии наметились сдвиги, обновление и диверсификация проблематики. Появился ряд интересных работ, посвященных дворянству, буржуазии, истории жирондистов, как особой формы политической организации буржуазии. Новым поколением историков начинает осваиваться важная тема истории массового сознания революционной эпохи.

В своей работе Адо пытается пересмотреть взгляд на якобинскую диктатуру. В советской литературе особенно много упрощенных представлений, требующих пересмотра. Главное здесь - недостаток научно-критического начала, идеализация самих якобинцев и созданной ими системы, которая в течение десятилетий довлела над нашей историографией. Именно в этой области на работы историков (и на само их сознание) особенно мощно воздействовали обстоятельства, находящиеся вне науки, особенно жестко "работали" аналогии с Октябрьской революцией и последующей историей нашей страны.

В середине 60-х - 70-е гг. с критикой устоявшейся к тому времени концепции якобинской диктатуры выступил В.Г.Ревуненков. При этом он не отказывался от высокой в целом исторической оценки этого периода как кульминационного этапа революции.

В последнее время, в ходе перестройки, возникла в нашей литературе своеобразная реакция отторжения по отношению к якобинскому периоду Французской революции. Она обозначилась особенно отчетливо в публицистике. Отмечу ответ одного из авторов журнала "Наш современник" поэту Е.Евтушенко, который сравнил наших консерваторов с вандейцами. Отвечая на эту аналогию, А.Широпаев писал: "Кого же в таком случае Е.Евтушенко считает положительными героями? Якобинцев с их гильотиной? Марата, требовавшего миллиона с лишним голов для победы революции? Революционных сектантов, для которых народ был всего лишь абстрактной массой, "навозом"?" В публицистике же возникла и аналогия между опытом политики Робеспьера и сталинизмом. Эта реакция отторжения видна отчасти и в историографии. На заседании "круглого стола" в Институте всеобщей истории (сентябрь 1988 г.) говорилось: "Великие просветители мечтали о веке Разума, Справедливости и Закона. Вместо этого Революция принесла беззаконие и террор".

Ликвидация «Маньчжурского клина»
С подавлением восстания ихэтуаней в Маньчжурии и на границе с Россией восстановились нормальные условия. Строители КВЖД вернулись к местам своей работы. Но провокации ихэтуаней на границе дорого обошлись маньчжурскому населению, проживавшему на левом берегу Амура. По условиям Айгунского договора, закрепившего левобережье Амура за Росси ...

Прокуратура
При подготовке судебной реформы была поставлен вопрос о реорганизации прокуратуры. Авторы судебной реформы стремились значительно расширить права прокуратуры, наделить её целым рядом новых полномочий. Прокуратура была включена в судебное ведомство, но имело особую организацию. Во главе прокуратуры был поставлен генерал – прокурор, бывши ...

Присоединение Неопатреи к Афинам
Мир с Венецией дал теперь Альфонсу Фадрике возможность рискнуть на некоторые более значительные предприятия по ту сторону Фермопил. Беспрепятственно заняв фессалийские лены своего тестя, он получил со смертью себастократора и владельца Великой Валахии возможность завладеть и этим герцогством. Больной Иоанн Ангел Дука не признавал там ка ...